Запертая республика

www.expert.ru

Что попало в желудок
На прощальной встрече с топ-менеджментом РАО ЕЭС Владимир Путин сказал: «Что касается безответственного поведения бизнеса, то я вам скажу прямо и, может быть, грубовато: из желудка все достану и раздам бедным. Так и передайте всем заинтересованным лицам. Чтобы иллюзий здесь никаких не было». А за месяц до этого глава Коми Владимир Торлопов заявил на заседании правительства республики буквально следующее: «Молодые мальчики из КЭС обвели Чубайса вокруг пальца, пользуясь ликвидацией РАО». Эмоции Торлопова вызваны вялым, по мнению властей Коми, интересом к республике, который демонстрирует ТГК-9. Вялость эта – от нежелания вкладывать средства в строительство электростанций, притом что республика страдает от дефицита электроэнергии, особенно на юге.

Капитал ОАО «Комиэнерго» был одним из первых среди энергетических компаний России, куда сразу после создания вошло ЗАО «Комплексные энергетические системы». Уже в январе 2003 года КЭС приобрели первые акции «Комиэнерго», и для наблюдателей направленность компании была понятна и прозрачна: за несколько месяцев до того хозяин «Реновы» Виктор Вексельберг делом подтвердил свой стратегический интерес к Коми, открыв здесь первую после революции 1917 года частную железную дорогу, ведущую к бокситовому руднику. Рудник рассматривался как сырьевая база не только для действующих глиноземно-алюминиевых комбинатов «СУАЛа», но и – главным образом – для будущего грандиозного проекта «Коми Алюминий», энергетическую составляющую которого описывать излишне.

С тех пор КЭС, в первую очередь ради алюминиевого проекта, неизменно усиливали присутствие в «Комиэнерго», доводя свой пакет до блокирующего, а затем закрепившись в ТГК-9 с момента создания. Последней, как известно, отписаны генерирующие мощности в Свердловской области, Пермском крае и Республике Коми, то есть тоже, в общем, в круге интересов «Реновы». Активы Коми – четыре тепловых электростанции суммарной установленной мощностью в 690 МВт, а также тепловые сети Сыктывкара и Ухты – перешли к ТГК-9 в апреле 2007 года. А в феврале текущего года она сама перешла под контроль КЭС, и холдинг, таким образом, завершил формирование своего генерирующего макрорегиона Поволжье – Урал (до этого «Ренова» взяла под контроль ТГК-5, ТГК-6 и ТГК-7). ТЭЦ и тепловые сети Коми в таком раскладе выглядели совсем не внушительно: достаточно сказать, что в активах ТГК-9 они составляют всего пятую часть.

Тем временем произошло существенное изменение на инвестиционной карте Коми: Объединенная компания «РУСАЛ» исключила «Коми Алюминий» из своих приоритетных проектов. Собственно, судьба алюминиевого завода вызывала у экспертов скепсис уже года с 2004−го. Консервируя и глиноземную часть проекта, «РУСАЛ» объяснял это той же самой причиной – невозможностью договориться с «Газпромом» об особой цене газа, поставляемого на Печорскую ГРЭС, главный генератор Республики Коми с установленной мощностью 1060 МВт. Именно эта ГРЭС рассматривалась как базовый источник электричества для глиноземного и алюминиевого заводов. В 2004 году она вошла в состав Оптовой генерирующей компании №3, которую контролирует «Интеррос».

К моменту передачи власти от РАО ЕЭС к КЭС энергоактивы Коми оказались для холдинга, если можно так выразиться, нагрузкой.

Южный аппетит и северный профицит
Пасынковый характер полученного КЭС имущества объясняется специфической экономической географией Коми. В советские времена на севере региона энергично развивалась угольная отрасль. Ей требовалось изрядное количество электроэнергии, и три ТЭЦ (сейчас они отошли ТГК-9) были построены в Воркуте и Инте. Но в последние 10−15 лет развитие отрасли сменилось остановкой, консервацией, а затем и сокращением производства. Дальнейшее движение в северном направлении, вплоть до выхода за пределы республики, на территорию Ненецкого округа, демонстрируют по понятным причинам лишь нефтяники. Которые, впрочем, стараются оборудовать свои промыслы автономными системами энергоснабжения.

Настоящий рост идет в южной части республики, главным образом за счет увеличения объемов действующего промышленного производства, ускоренного жилищного и торгово-офисного строительства в Сыктывкаре. По данным Министерства промышленности и энергетики Коми, с 2000 года потребление электроэнергии в Южном энергоузле выросло на 20%. При этом в самом Сыктывкаре есть только одна ТЭЦ установленной мощностью около 500 МВт, да и та принадлежит ОАО «Монди Сыктывкарский ЛПК».

Между тем именно в районе Сыктывкара начнут в ближайшие годы возникать наиболее крупные и энергоемкие промышленные проекты в лесной и целлюлозно-бумажной отрасли. По оценкам Минпромэнерго Коми, уже к 2010 году дефицит Южного энергоузла, исчисляемый сегодня в 150 МВт, вырастет в полтора раза. Возник и продолжает расти дефицит в Усинске – центре добычи Тимано-Печорской нефтегазоносной провинции.

Парадокс в том, что общая генерация в республике избыточна. Из 2,3 тыс. МВт установленных мощностей используется менее 70%. Около 750 МВт, основная доля которых приходится на Печорскую ГРЭС, «заперты» – их невозможно «протолкнуть» по единственной в Коми системообразующей одноцепной ЛЭП напряжением 220 кВ. Разговоры о необходимости строительства новой линии ведутся много лет. В апреле нынешнего года правительство Коми подписало наконец с РАО ЕЭС соглашение, предусматривающее такое строительство. В нем также продекларировано возведение двух электростанций под Сыктывкаром: одной – поменьше, мощностью от 70 до 130 МВт, а второй – побольше, свыше 200 МВт. Документ подписан Анатолием Чубайсом, и до недавних пор одного этого обстоятельства было достаточно для подтверждения серьезности намерений сторон.

Нашла коса на камень
Однако РАО ЕЭС ушло в небытие, а сторонами, ответственными за реализацию соглашения с Коми, названы Федеральная сетевая компания (ФСК), Межрегиональная распределительная сетевая компания Северо-Запада (МРСК) и ТГК-9. Распределение ролей соответствует профилю участников: сетевым ФСК и МРСК предстоит изыскивать миллиарды для строительства второй 220−киловольтной ЛЭП, а вся забота о новых ТЭЦ ляжет на плечи генерирующей ТГК-9. Между тем в тексте соглашения такого обязательства в отношении ТГК-9 почему-то не содержится. В результате компания не считает себя связанной какими-либо четкими обязательствами. И ведет себя соответственно.

Правительство Коми обвиняет ее в саботаже. «Компания не представляет никаких серьезных планов, касающихся преодоления энергодефицита на юге республики», – говорит министр промышленности и энергетики Коми Николай Герасимов. При этом он подчеркивает, что уповать на расширение будущей энергомагистрали из Печоры нельзя: даже ввод новой ЛЭП по чисто техническим причинам позволит прокачивать не более 200 дополнительных мегаватт, при этом потребности в электричестве после 2010 года будут только нарастать. И даже если ввести третью аналогичную ЛЭП, она по тем же причинам даст уже не более 160 МВт.

Однако член правления КЭС Эдуард Смелов не согласен с такими расчетами. «Рост энергопотребления в республике дают только деревообрабатывающая промышленность, ЖКХ и частично „нефтянка“, – указывает Смелов. – Наши расчеты показывают, что в предстоящие 10−12 лет Коми „съест“ порядка 100−110 МВт, которые, как известно, вполне реально провести по новой ЛЭП от недозагруженной Печорской ГРЭС (помимо прочего, это снизит удельные затраты станции, повысит рентабельность и удешевит ее энергию, что выгодно всем)». Аналогичный резерв есть и на ТЭЦ, принадлежащей Монди Сыктывкарскому ЛПК. В советское время Сыктывкарский ЛПК возводился как крупный лесопромышленный комплекс (второй после Братского ЛПК). Резерв мощностей был рассчитан и на те производства, которые сегодня уже не существуют, – гидролизно-дрожжевой завод и завод по выпуску картонной упаковки. В результате сейчас мощности ТЭЦ Сыктывкарского ЛПК избыточны. А для только что запущенного целлюлозного производства (проект «Степ») монтируется еще один турбогенератор на 100 МВт – для утилизации его отходов. Таким образом, и без того избыточное энергопроизводство на Сыктывкарском ЛПК увеличивается еще на четверть.

Как подтвердил корреспонденту «Эксперта С-З» президент Mondi Europe & International Питер Освальд, электричество по-прежнему будет не только внутренним продуктом потребления, но и товаром. По расчетам, потребности в энергии нового целлюлозного производства покрываются мощностями старой ТЭЦ, так что новый турбогенератор может работать исключительно на энергорынок. Таким образом, Сыктывкарский район фактически получает новую электростанцию.

Смелов напоминает, что ориентировочная стоимость строительства новой электромагистрали – 5,5 млрд рублей, в то время как новая большая Сыктывкарская ТЭЦ оценивается в 9,7 млрд. «И эти деньги, по нашим расчетам, не окупаются вообще», – подчеркнул Смелов в беседе с корреспондентом «Эксперта С-З».

В ответ на это правительство Коми угрожает выставить проект новой Сыктывкарской ТЭЦ на международный конкурс. По мнению первого заместителя главы Коми Павла Орды, КЭС лукавит, когда говорит о неокупаемости. Руководство компании, полагает Орда, мыслит инвестиционными стандартами десятилетней давности. Конечно, принятый в международной практике срок окупаемости в три-пять лет не будет достигнут, но он и не может рассматриваться в такой сфере, как энергетика, убежден замглавы Коми. В то же время Павел Орда не сомневается, что для России при нынешнем мировом статусе как одной из стран с наиболее благоприятными инвестиционными возможностями и все возрастающей потребностью в электроэнергии найти инвестора для Сыктывкарской ТЭЦ – дело совсем не столь утопическое, как это представляется на первый взгляд.

Как бы то ни было, но в инвестиционной программе ТГК-9 на 2008−2012 годы подобных объектов, как признает Смелов, нет. Компания сосредоточится на двух других направлениях. Первое – реконструкция действующего оборудования в Воркуте, возраст которого приближается к 70 годам. На эти цели будет направлено 2 млрд рублей. Второе – строительство нового теплогенератора в Сыктывкаре. Здесь, кстати, КЭС пошли навстречу требованиям властей Коми, которые обвиняют ТГК-9 в нежелании быстро и дешево подключать потребителей (в основном – объекты ЖКХ) к тепловым сетям.

Ау, рынок!
Будущее энергетики Республики Коми пока в тумане
Что касается приобретения «Реновой» (в лице КЭС) Комиэнергосбыта, то тут уместнее говорить даже не о нагрузке, а о гире. Только такая крупная компания, как «Ренова», могла купить (из стратегических соображений) столь безнадежно убыточную структуру.

РАО ЕЭС выставило свой пакет (50,1% акций) Коми энергосбытовой компании на торги еще в сентябре прошлого года. За пакет запросили 375 млн рублей, однако всем было ясно, что аукцион провалится, поскольку Комиэнергосбыт с начала своего существования (с 1 июля 2006 года) представлял собой структуру, в которую при разделении «Комиэнерго» вывели всю «грязную» часть баланса, то есть долги потребителей.

Мало того, новой компании изначально предстояло работать в так называемой неценовой зоне оптового рынка энергии и мощностей (ОРЭМ) – изящное наименование территорий, исключенных из общей концепции реформирования РАО ЕЭС из-за невозможности организовать там более или менее полноценный рынок. Главная причина – неразвитость сетевой инфраструктуры.

Подобно тому как из Республики Коми есть только один железнодорожный и два автомобильных выезда для передачи электроэнергии из региона и только два небольших въездных пути: ЛЭП-220 Микунь – Урдома в Архангельскую энергосистему и ЛЭП-110 Летка – Мураши в Кировскую энергосистему. По первому можно экспортировать энергию в Архангельскую область, но не более 5% (больше не позволяет энергодефицит юга Коми). По второму – импортировать из Кировской области, ибо электричество, съедаемое по пути Сыктывкаром, до самых южных рубежей Коми может вообще не доходить (впрочем, импорт не превышает 1%). И все. Выводить в таких условиях Комиэнергосбыт на ОРЭМ – это посылать торговать хлебом в глухую дальнюю деревню, куда можно добраться по одной-единственной узкой и разбитой дороге: все равно купят по любой цене.

К таким запертым, тупиковым регионам помимо Коми относятся Калининградская и Архангельская области, а также весь Дальний Восток. В случае с Калининградом никаких объяснений, разумеется, не требуется, специфика дальневосточных территорий РФ тоже, в общем, вполне понятна. А вот то, что из общего энергорынка выпадает практически весь северо-восток европейской части России, лишний раз показывает, насколько вообще российский север готов к рынку. К настоящему. Даже не глобальному – хотя бы национальному.

Монополия очевидна и подлежит регулированию тарифной службой. И если бы энергопотребление в Коми было сбалансировано, на такой регулируемой базе еще можно было бы как-то жить. Но есть к тому же дефицит, который в соответствии с правилами работы на ОРЭМ сбытовая компания гасит на свободном рынке электроэнергии (сегмент рынка, где производителям разрешено продавать излишки энергии по свободным ценам). Сочетание дефицита с запертостью региона убийственно для сбытовой компании. «Свобода такого рынка, как вы догадываетесь, весьма условна, – говорит исполнительный директор Комиэнергосбыта Рустам Шаймарданов. – Из всего обилия поставщиков мы можем выбирать только между ОГК-3 (то есть Печорской ГРЭС) и ТГК-2 (то есть Северодвинской ТЭЦ). И разница между госценами (218 рублей за 1 тыс. кВт·ч) и теми, на которые мы были вынуждены соглашаться, составляла шесть с половиной раз!» В результате компании приходится покупать свободную энергию очень дорого, а продавать – дешево (устанавливаемые государством тарифы для потребителей одинаковы для «балансовой» и «сверхбалансовой» энергии). То есть должны работать заведомо в убыток.

Федеральные власти понимали проблемы запертых регионов, и в 2006 году правительство РФ приняло постановление №529, которое предписывало Минпромэнерго РФ и Федеральной службе по тарифам (ФСТ) разработать исключения из общих правил работы на ОРЭМ для неценовых зон, дабы уже с 1 января 2007 года сбытовые компании избавились от плановых убытков. Однако к предписанной дате никто ничего не разработал. Медвежьи углы включились в общую рыночную игру. Дефицит, который в Коми в 2007 году составил порядка 400 млн кВт·ч, пришлось гасить на общих основаниях. Неудивительно, что убытки Комиэнергосбыта нарастали. В такой ситуации никто покупать компанию не хотел, и конкурсы регулярно проваливались.

Правила, учитывающие специфику неценовых зон, вышли из недр ФСТ только в сентябре 2007 года и начали действовать с 1 января 2008−го. К моменту очередной (пятой по счету) продажи Комиэнергосбыта его дебиторские долги приблизились к 1 млрд рублей, а накопленный убыток превышал 100 млн. Неудивительно, что пакет был продан за 187,5 млн рублей – половину первоначальной стоимости.

Новому владельцу Комиэнергосбыта придется приложить большие усилия, чтобы сбалансировать финансы компании. «Нельзя все время формировать прибыль только в одном сообщающемся сосуде в ущерб другому», – справедливо указывает Шаймарданов. По его словам, 96% выручки компании уходят на покрытие всевозможных расходов (65−70% – чистая покупка энергии, 20−25% – оплата сетевой передачи, на собственно сбытовую деятельность приходится не более 1%). Уповать на формирование прибыли из оставшихся средств нереально.

У постели умирающих МУПов
Зачем КЭС сомнительное приобретение, требующее изрядной очистки баланса? До этого она приобрела аналогичные компании в Свердловской, Оренбургской и Кировской областях. Но все три региона входят в полноценные ценовые зоны, там ОРЭМ худо-бедно действует.

«Еще до торгов мы вместе с КЭС провели программу модернизации ИT-инфраструктуры нашей компании, от серверного оборудования до рабочих мест сотрудников, – рассказывает Рустам Шаймарданов. – Закуплено лицензионное программное обеспечение для качественного обслуживания потребителей на территории республики. И теперь мы обладаем серьезной и технологичной базой, насчитывающей более 9,7 тыс. юридических и более 430 тыс. физических лиц. В конце концов, можно же оказывать услуги по поставке не только электроэнергии».

Эти слова актуальны, если учесть, что в республике нарастает процесс постепенного ухода с хозяйственного горизонта муниципальных унитарных предприятий жилкомхоза. Недавно в Вуктыльском районе Коми был осужден бывший директор такого предприятия за совсем уже грубый и откровенно банкротящий вывод активов. Но сам процесс – в более деликатных формах – неизбежно идет. И, видя это, надо просто вспомнить, что у КЭС есть «родная сестра» – ОАО «Российские коммунальные системы» (РКС), также принадлежащее «Ренове». Оно располагается в том же московском здании, что и КЭС. И совет директоров его возглавляет президент КЭС Михаил Слободин. Наконец, РКС активно скупает коммунальные активы в 12 регионах, по географии удивительно совпадающих со сферой деятельности КЭС.

Однако прежде чем перейти к следующему этапу и использовать Комиэнергосбыт как инструмент вхождения на еще один рынок, КЭС предстоит пройти через довольно длинные административные коридоры. Большая их часть располагается, конечно, не в Сыктывкаре, а в Москве. Но влияние или по крайней мере вредность республиканских чиновников тоже вряд ли следует недооценивать. В условиях, когда КЭС потребуется заручиться поддержкой правительства Коми в защите новых энерготарифов, чиновники не преминут лишний раз напомнить о нужде региона в новых генерирующих мощностях. В переговорах на эти темы и определится та цена, которую «Комплексным энергетическим системам» придется реально платить за вхождение на рынок Республики Коми.